Для ссылок:
Яровой, А.В. Этноспорт донских казаков: от традиционных игр казаков к шоу казаков // Международный журнал «Этноспорт и традиционные игры», №2 (2). М: Институт наследия, 2019. С. 52-67. DOI: https://www. doi. ora/10.34685/HI. 2020.49.10.004
ЭТНОСПОРТ ДОНСКИХ КАЗАКОВ: ОТ ТРАДИЦИОННЫХ ИГР КАЗАКОВ К ШОУ КАЗАКОВ
Андрей Викторович Яровой
доктор философских наук, ORCID: 0000-0002-7312-0519 Азово-Черноморский инженерный институт, Зерноград;
Президент региональной общественной организации «Федерация казачьих воинских искусств — Шермиций»;
E-mail: iarovoi2005@yandex.ru РОССИЯ
Изменения в российском обществе ведут к исчезновению и подмене традиционной состязательной культуры донских казаков. Достаточно указать на распространение во многих регионах Российской Федерации феномена «казачество», который исследователи все чаще называют «неоказачеством», потому что оно сводится к военно-патриотическому воспитанию и сценическому фольклору. Неоказачество формирует новые образцы поведения, двигательной активности, политической и мировоззренческой ориентации, что вызывает обеспокоенность в локальных сообществах казаков Дона, Кубани, Урала и Терека, еще сохранивших исходную этническую идентичность.
Объектом нашего исследования стали традиционные игры и состязания (ТИС) казаков Дона, чтобы определить основные характеристики этих состязательных практик и составить представление базовой модели для решения вопроса об аутентичности их современных репрезентаций. Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи: во-первых, определить круг понятий, адекватно отражающих предмет исследования; во- вторых, осветить вопрос о генезисе явления; в-третьих, выделить и осветить этапы развития состязаний — от их зарождения до настоящего времени, с тем, чтобы указать на факторы, оказавшие существенное влияние на их трансформацию, расцвет и деградацию.
Источниковая база нашего исследования включает полевые материалы, собранные автором с 1994 по 2018 гг. на территории Нижнего и Среднего Дона и в Задонье. Воспоминания участников состязаний, чья социализация пришлась на конец XIX — начало ХХ вв., ранее опубликованные автором в материалах ряда конференций, посвященных исследованиям традиционной казачьей культуры. Полевые материалы и обзор источников по состязательным традициям вошли в сборник «Свод памятников состязательной культуры народов Юга России», изданный в рамках проекта «Формирование базы данных для создания социально-культурной сети «Традиции состязательной культуры народов Юга России”». Полевой материал собирался в экспедиционных поездках методом анкетирования и интервьюирования и включает в себя фиксацию конных и пеших состязаний, бытовавших у казаков в первой половине ХХ в., а также ТИС советского периода.
Архивные материалы Государственного архива Ростовской области содержат информацию о праздниках, проходивших в XIX в., и зафиксированные, как в периодических изданиях, так и в мемуарных записях местного населения. В архиве хранятся работы Х.И. Попова, Е.Н. Кательникова, В.Д. Сухорукова,
И.И. Краснова, П.Н. Краснова, И.С. Ульянова, в которых описываются ТИС, указываются места и даты их проведения, даются оценки их роли в общественной жизни.
Литературные источники, содержащие информацию о ТИС, содержатся в произведениях Ф.Д. Крюкова, Д.И. Петрова (Бирюка), М.А. Шолохова, А.Н. Скрипова и др. Здесь можно найти художественное описание кулачных боев, борьбы, скачек и состязаний наездников, а также исконных забав.
Научных работ, посвященных предмету исследования, пока единицы. Борьба и кулачные бои в среде казаков рассматривались в контексте воинских состязательно-игровых игр русского народа, упоминаются они и в прекрасном исследовании Б.В. Горбунова, которое в настоящее время требует уточнения в области статистических данных относительно казачьих областей России, и прежде всего Области Войска Донского. Особенностям казачьих ТИС уделяют внимание и современные исследователи, относительно кубанских и оренбургских казаков.
Упоминания ТИС донских казаков встречается в описаниях календарных праздников, системы воспитания и военной подготовки, а также в исследованиях социальной истории донских городков и их общин Особняком стоит работа А.В. Черной, которая провела систематизацию ТИС донского населения, по материалам второй половины ХХ в. с экскурсом в письменные источники XIX в. Описание функций и значений кулачных боев донцов на основе исследований верхнедонской традиции содержится в работе М.А. Рыбловой Кроме этой работы состязательные традиции донцов более не исследовались в качестве самостоятельного предмета рассмотрения, есть только еще одно современное исследование Т.С. Рудиченко, в котором изучены современные проблемы традиционной культуры Дона.
Указанные задачи исследования связаны с авторской гипотезой, которая может быть сформулирована следующим образом: состязания этноспорта эволюционируют от традиционных игр, являвшихся частью обряда, к спортивным играм постмодерна, которые наследуют название, но уже не имеют содержания обряда и характерных признаков этнодвигательности. В этом процессе эволюции можно выделить следующие этапы:
- «традиционные игры казаков», отражающие систему адаптации к природным и историческим обстоятельствам, традиционно их устраивает Войско Донское для военной подготовки казаков;
- «игры в казаков», современные казачьи соревнования и фестивали, не связанные с традицией, являющиеся имитацией или подделкой традиции.
Методология исследования включает авторскую концепцию агональной культуры, к которой относится и культура донских казаков, понимаемая как особого рода социальные коммуникации, содержащие нормативы социальных действий и формирующие ценностную ориентацию участвующих индивидов. В качестве основного подхода к исследованию использовалась теория этноспорта А.В. Кыласова, а также предложенное им совместно с В.Н. Расторгуевым положение о процессе коммодитизации ТИС — обезличивании под воздействием законодательно установленных стандартов в организации массовых культурных и спортивных мероприятий. Важным решением в компаративном анализе стало исследование Акселя Кёлера, который предложил методологию анализа шотландских Хайленд-игр и швейцарского Уншпунненфеста. В изучении подходов к изучению ТИС был использован дихотомический метод — теоретического и праксиологического измерения, предложенный Кыласовым.
К началу ХХ в. в России существовало одиннадцать казачьих войск, самым многочисленным из которых было Войско донское Донские казаки представляли собой этническую общность, о происхождении которой выдвигаются различные теории: тюркская, славянская, черкесская, беглохолопская. При этом сами казаки рассматривают себя или как самостоятельный народ, что характерно для донцов, проживающих на Нижнем Дону, или как часть русского (великорусского) народа, что более характерно для казаков Верхнего Дона. Донцы говорят на особом диалекте, относящемся к южнорусским говорам и имеющем особенности в фонетике, лексике и отчасти в грамматике. Диалект, в свою очередь, подразделяется на ряд говоров, характерных для казаков Верхнего и Среднего Дона, Северского Донца и Нижнего Дона. В последнем говоре (черкасском) особенно заметно украинское и восточное, в первую очередь, тюркское влияние. Обращает на себя внимание тот факт, что составление словника к словарю мужской субкультуры показало большое значение лексики тюркского и арабского происхождения. В численном отношении донцов по первой всероссийской переписи населения 1897 г. было 1 026 263 чел. Их численность значительно сократилась после Гражданской войны 1918-1922 гг. и последовавшей политики расказачивания и идеологического давления Советской системы.
К физическому уничтожению добавилась борьба с культурным своеобразием и этнической идентичностью у оставшейся части казаков, которая вызвала беспокойство Советского Правительства. Так, в телеграмме Реввоенсовету Южного фронта В.И. Ленин предостерегал о последствиях тех мер, которые большевики проводили в Донской области, а именно упраздняли название «станица», переименовывая ее в «волость». В разных районах области местная власть запрещала носить лампасы и упразднила само слово «казак». Во многих местах области запрещались местные ярмарки крестьянского обихода. В станице назначают комиссарами австрийских военнопленных.
Советская система образования рассматривала казаков не иначе как беглых крепостных крестьян, ставших сословием Российской империи, и стоявших на страже Царского престола. Только накануне надвигающейся Второй мировой войны советское правительство изменило политику по отношению к казакам.
В результате событий Гражданской войны численность населения уменьшилась на 50,4 %. В 1917 г. численность донцов составляла 1 507 178 чел., а к 1926 г. их осталось только 702 402 чел. Согласно переписи 2002 г. донских казаков уже было только 87 500 чел. в Ростовской области и 20 600 чел. в Волгоградской области. По переписи 2010 г. донских казаков проживало 29 236 чел. в Ростовской области и 16 821 чел. в Волгоградской области. Очевидно многие просто перестали себя идентифицировать с казачеством, поскольку фактов массового вымирания после Второй мировой войны нет.
В настоящее время помимо донских казаков, выделяющих себя по этническому или субэтническому признаку, появилось и такое явление, которое историк С. Маркедонов называет емким словом «неоказачество». Это явление связано с политическими процессами 1990-х гг. К неоказачеству можно отнести казаков «по духу» (общественников всех уровней и организаций) и казаков по службе (различного рода реестровые образования казаков, находящихся на государственной службе). После 1991 г. кризис идентичности сказался на мировоззрении всего населения бывшего СССР, люди стали искать новые образцы для подражания, и для части россиян притягательным оказался образ «казака», причудливо сочетающего в себе свободу, волю, анархизм и в то же время казарменность, патриотизм, «верность престолу». Все это причудливым образом воплотилось в неоказачестве — массовом пути так называемого «возрождения». В рамках неоказачества возникло бесчисленное множество игр и состязаний военно-прикладного и патриотического характера, ничего общего не имеющих с ТИС. Видимо моду здесь стали задавать реконструкторы и ролевики, которые занимались воссозданием исторического костюма, оружия казаков. Самым известным их совместным проектом является реконструкция Азовского осадного сидения. Функционирование неоказачества в течение двух десятилетий привело к формированию субкультуры, выраженной в особой одежде (мундир с огромным количеством орденов и знаков отличия, шашка, нагайка за сапогом и проч.), особом досуге (верстание в казаки, порка атамана и друг друга, участие в казачьих «варах» и т.п.) и принципах воспитания (казак- Христов воин, патриот и т.п.).
Традиционные игры донских казаков
Особенности истории и быта выработали у донцов особую культуру агонального типа, которая была пронизана войной и военным делом. Воспитание целеустремленного, находчивого человека, настроенного на то, чтобы активно включиться в борьбу за первенство, «а кто из нас самый лучший», были ее непосредственной задачей.
С конца XVI в. в документах Московского царства становятся известны сборы казачьих юртов на Монастырском острове, возле современного Старочеркасска, которые предполагали не только решение важных вопросов внутренней жизни Войска, но и выявление самых лучших всадников, стрелков, борцов. Сборы происходили с начала весны и до Петрова дня. Здесь на яру проводились войсковые смотры. Как писал А.С. Казаченко: «Общевойсковые
сборы и были тем единственным действом, которое происходило на Яру. Яр не в переносном, а в прямом смысле был сценическим войсковым местом. За отсутствием амфитеатра, театральное войсковое сооружение было чрезвычайно примитивно, но все же это был самый настоящий театр. К назначенному сроку на Яр собиралось все войско. Словно в сказке, из ничего выстраивался «амфитеатр», хотя и не каменный, но с признаками той же правильной геометрии круга». Это место иногда именовалось «Казачьим островом», оно было запретно для чужаков. В 1635 г. после нападения кафинского паши с крымцами и азовцами, 31 человек нападавших попали в плен, которые были казнены, так как по обычаю казачьего войска, «тем людем спуску не бывает» и на выкуп, захваченных на острове не отдавали. В описаниях В.Д. Сухорукова в мае, когда главное войско собиралось всеми юртами, вторая половина дня посвящалась забавам и играм, состоявшим из борьбы, стрельбы из ружей и луков в цель, конных маневров.
Как видно сборы донцов изначально относились к началу весны, а точнее к концу марта, когда начинался паводок и холодная (казачья) вода затапливала пойму Дона. Завершение сборов приурочивалось к моменту схода теплой (русской) воды — Петрову дню. В более позднее время места связанные с историей, казаки использовали в качестве мест сборов на праздники, на таких местах атаманы также назначали смотр малолетков. Такими местами выступали и границы юртовых угодий, куда съезжались на состязания казаки из ближайших станиц.
Казачьим календарным праздникам посвящена работа Рыбловой, которая считает, что культура казаков становилась не как продолжение крестьянской русской культуры, а формировалась как противостоящая ей, как культура воинская, мужская, маргинальная, отрицающая нормы и принципы статусной зоны. При этом Рыблова исходит из того, что сформировавшийся у донских казаков цикл календарных праздников, с одной стороны, сохранил общерусскую основу, а с другой — имел множество специфических черт, связанных с особенностями природной среды и хозяйственного уклада жизни казаков, с их статусом военно-служивого сословия. При этом для Рыбловой важным оказывается вписывание казачьих праздников в восточнославянскую традицию, так как в этом случае открывается возможность использовать наработки семиотических и фольклорных школ и направлений для дальнейшей интерпретации казачьих обрядов. Это утверждение Рыбловой весьма спорно, поскольку не касается наследия степных народов (ногайцев, калмыков), чье присутствие в культуре и языке казаков Нижнего Дона не вызывает сомнения. В качестве сравнительного материала мы использовали работы связанные с культурой степных народов.
В 1818 г. есаул Е. Кательников писал, что «Торжественные станичные компании были на Троицын день и на Масленицу. Соседние станицы при своих атаманах и стариках, со знамёнами, съезжались верхи на рубеж с общественной сиушкою. Там делали шермиции и кулачные бои». Отметим, что содержательная сторона состязаний была практически идентична во всех станицах, она отразилась также и в детских играх. Так, в окрестностях Старочеркасска детвора выходила за палисадник города, разбивалась на две партии, строили лагерь из камыша. Все в воинских доспехах. В бумажных шапках и лядунках, с лубочными саблями, с маленькими деревянными пиками. В каждой партии — свой предводитель. Знамена из окрашенной бумаги, трещотки, бубны и тарелки для торжественных песней. По данному знаку обе партии снимаются с лагеря, сходятся, сражаются. Победители преследуют побежденных, отбивают знамена, берут в плен людей и торжественно, с трофеями своих подвигов, при звуке бубнов и тарелок, входят в город, чтобы принять от стариков похвалу. Эта игра повторяет шермицию, которую уже в конном виде устраивали взрослые казаки. На определенное место казаки съезжались при атамане и стариках, на лучших конях, в полном вооружении — с пиками, длинными ружьями, шашками, боршнями, луками и проч. Обширный лагерь разбивался посреди ровной долины, на которой недели по две и по месяцу, в присутствии войскового атамана, продолжались военные игры. Одна толпа юношей пробовала скачкою быстроту лошадей. Другая на всем скаку стреляла в цель. Там удальцы, перекинув через седло стремена, стоя, неслись во весь опор на диких лошадях, отбиваясь шашкою или целясь ружьем. Либо, разослав на землю бурку и бросив на нее плеть, монету и т.п. хватали их на всем скаку. Выезжали охотники поединщества и, раскакавши друг на друга, начинали бой плетьми. Затем открывалось новое зрелище. Большая часть воинов в полном вооружении неслась толпою к реке и на все лету, бросившись в воду, переплывала на другой берег… С наступлением вечера производились кулачные бои».
Задаваясь вопросом о боевых качествах казаков, генерал И.И. Краснов, писал, что «все казаки, где бы они ни жили, пред каждым воскресным и праздничным днем, стекались в станицы, по большей части верхами, так, что верховая езда и в домашнем быту была неизбежною потребностью казака, и каждый приучался к ней с самого младенчества… Наслушавшись разных повестей из военной жизни, молодые люди садились на лошадей и выезжали за станицу, где старались представить в действии рассказанное им, и разделясь на две стороны, делали пример сражения. Очень нередко присоединялись к ним и служащие казаки, которые делали им со своей стороны наставления. Эти домашние маневры часто соединялись со стрельбою в цель с лошади и пешком, и с другими воинственными упражнениями; они бывали не только в воскресные дни, после станичных сборов, но повторялись всегда, как только казаки съезжались вместе, особенно верхами.».
В описаниях английского путешественника начала XIX в. эта игра выглядела следующим образом: «Казаки упражнялись в маневрах, рассеваясь по степи, заманивая противника в засаду, в конце были устроены состязания с оружием и джигитовкой». На Монастырском урочище в описании А. Ригельмана в XVIII в., казаки Черкаска «всякий год на оное кладбище в субботу сырной недели поминовение по убитым делают, куда почти все, исключая самых старых и малых, выезжают и по отслужению над оными усопшими панихиды едят и пьют, поют и потом бегают и скачут на конях и делают из того для экзеции своей настоящерыстание, в который случай и не без убийства нечаянного от скачек тех бывает».
Можно видеть, что содержательной стороной состязаний были скачки на длинные дистанции, скачка на целик (мишень), шермиции — конная игра, напоминающая маневры, пешие фехтовальные игры детей и молодежи, состязания в стрельбе из лука и ружья, во владении оружием, прежде всего пикой. Состязания носили обрядовый характер. Вот как, например, описывает скачку на мишень Сухоруков: «На открытом месте стояла мишень — пучок камыша, перпендикулярно поставленный, а в саженях 200 от него назначался пункт, от которого надлежало скакать. Начиналась скачка. Первый несется стрелой седой старец. Бросив у самого пука поводья, прикладывается он коротким своим ружьем, и пук зажжен. За ним летит юноша, который на все скаку спрыгнув с лошади и держась одной рукой за гриву, выхватывает другой из-за пояса пистолет, стреляет в пук и в миг — на лошади. Другие по следам перепрыгивают через огонь.
Помимо упражнений с оружием популярной была борьба на поясах, которую на Нижнем Дону называли «на-ломка», «за пряжки». В некоторых станицах проходили кулачные бои, как коллективные, так и в виде единоборства с разными правилами, где можно было бить только в голову, или только в корпус, или «по чем попало». Все состязания имели обрядовую природу и составляли важную часть праздника. Наиболее древними из них были весенние праздники, которые слились с Масленицей; обряды поминовения, которые в разных
станицах проходили на старых городках, погостах; сборы казаков на престольные праздники. С развитием Войсковой организации происходит отрыв некоторых состязаний в скачке и целевой стрельбе, которые организуются как завершающий этап подготовки казаков к службе или ежегодных лагерей. Положение об управлении Войском Донским 1835 г. регламентировало многие вопросы быта и подготовки казаков, превращая их в замкнутое военное сословие, с другой стороны происходила консервация воинских умений и навыков, которые стремительно исчезали из культуры донцов, с приходом нового, земледельческого быта.
Символический смысл состязаний, проводимых над могилами предков, представляет собой рождение нового мира. Всадники прыгали через зажженный выстрелом огонь; меткой для стрельбы служило яйцо; конные и пешие инсценировали сражение, а лучшие наездники показывали удаль во владении оружием и конем. При этом лучшие воины прославляли свои юрты умением, из них избирали есаулов и предводителей отрядов. Рождение нового мира, приход на этот свет умерших предков являлись основанием для смещения акцента с календарного праздника на поминовение погибших. Всадники устраивали скачку на длинные дистанции, к какому-нибудь кургану, разыгрывали настоящие сражения и состязались в конном и пешем виде, выявляя сильнейших. Сильнейшие батиры, отваги, как называли их на Дону, отвечали за благополучие казачьих общин, ими гордились, они несли особый, казачий стереотип поведения, который донцами назывался «донская развязка» или «чагоманская ухватка». Описывая ее, информаторы обращали внимание на посадку казака на коне, на манеру держаться в седле, на походку, на умение владеть оружием, собственным телом и конем. Что выражает этнодвигательность явления.
С другой стороны, на формирование казачьих состязаний оказала влияние и степная традиция, так как костяк донских казаков на раннем этапе был тюркского происхождения. Наследование обычаев поминовения предков и сопровождение этого обычая состязаниями имеет под собой или монгольское или степное основание. Показательно сравнение обрядов погребения у ногайцев, запорожских казаков и донцов, которые, по сути, идентичны. Поминовение предков сопровождалось и обычаями отбора воинов в поход, который имел в основании уже личное состязание, при этом сборы на священном месте стали носить характер массовых смотров полков, которые обязательно сопровождались коллективными состязаниями (двумя командами) или облавными охотами. Эти сборы донских казаков аналогичны традициям кочевых народов средневековья, если сравнить обычаи монголов имперского периода и донцов.
Традиционные игры донских казаков в старинных своих проявлениях всегда носили обрядовый характер, именно поэтому они были запрещены советской властью, которая запрещала и само имя «казак». Состязания с оружием ушли в разряд детских игр и коллективной памяти, хотя еще перед Второй мировой войной можно было отыскать старого урядника, занимавшегося с детьми деревянным оружием, сами дети играли в казачьи игры, не принимая в свои ряды иногородних. Такая ситуация долго сохранялась в хуторах и станицах, где в большинстве проживало казачье население.
После 1930 г. традиции состязаний сохраняются в формах обучения детей и молодежи стариками и новых советских праздниках 1 мая и 7 ноября, а также сохранившейся Масленице. На этих праздниках уже не только казаки, но и заселившее Донскую область новое населений, демонстрировали соревнования в скачке, джигитовке и рубке лозы (как вид военно-прикладного спорта сохранилась до 1970-х гг.). Пешие состязания заняли место детских игр и развлечений молодежи (игра в шашки, в войну), поясная борьба практически исчезла с развитием спортивных вариантов борьбы, но сохранялась в отдаленных хуторах и семьях казаков, как элемент подготовки или как развлечение на «сабантуе» (праздник по случаю завершения уборки урожая в традициях казаков). С резким уменьшением конного поголовья в 1980-е гг. исчезают конные состязания на Советских праздниках. Если в 1950 г. в Ростовской области насчитывалось 846 991 950 голов лошадей, то в 1993 г. их осталось 2 545 голов.
Основной формой сохранения традиционной воинской культуры во второй половине ХХ в. являются память стариков, детские игры и фольклорные фестивали разного уровня — от районного до областного, заменившие традиционные праздники на Дону. Традиционные состязания в форме скачек и конных игр еще сохраняются в качестве содержания советских праздников.
Накануне Второй мировой войны в танцевальных коллективах практикуют использование шашки как предмета жонглирования, который при помощи любителей и мастеров восточных боевых искусств в начале 2000-х гг. превратился во «фланкировку шашкой» — весьма странного явления, которое чиновники от Министерства спорта Ростовской области включили как дисциплину в «Спартакиаду народов Дона», где она стала занимать место так называемого национального вида спорта донских казаков. Жонглирование шашкой было подхвачено различными группами неоказачества и стало своеобразным маркером этого движения. Здесь даже не танец с оружием выходит на первое место, а что-то сродни боя с тенью, где выступающий должен согласно бальной оценочной системе продемонстрировать умение вращать шашкой, перехватывать и подбрасывать ее, нанося одновременно удары руками и ногами, одновременно делая кульбиты и кувырки. Другой дисциплиной неоказачьих состязаний стала «рубка шашкой». Стремление организаторов к спортизации, включая женские соревнования — немыслимые в традиционном обществе, ведет к разрушению этнического статуса игр. Такие соревнования преподносятся как «казачья олимпиада», что ведет к потере культурной памяти и полной деградации явления, что отмечает в своей работе Кыласов.
Работа по сбору и систематизации состязаний донских казаков началась в начале девяностых годов. Она вылились в проведение семинаров и соревнований по традиционному фехтованию, борьбе и кулачному бою, бытовавших в Задонских степях. Тяга природных казаков к месту поминовения предков привела к тому, что опираясь на немногочисленные остатки коренного населения Старого Черкасска, был восстановлен обряд панихиды на Монастырском урочище, при этом опорой служили живые свидетели последней панихиды, которая состоялась в 1942 г.
На территории русской крепости Святой Анны, построенной в 30-е годы XVIII в. стали проходить шермиции большого масштаба, памятуя, что здесь со времен атамана Платова устраивались конные ристания и скачки. На крепость как на место проведения традиционных скачек указывали местные жители. Содержательной стороной современных шермиций были: молебен, восстановленный чин освящения воинского оружия, обряд посажения на коня, конные и пешие состязания. Призовой фонд был традиционным и включал в себя седло, шашку, элементы одежды. Его формированием занимались казаки, организаторы игр. Конные состязания предполагали показательное построение лавы и демонстрацию боевых элементов тактических построений казаков в бою, после устраивались состязания во владении оружием: метали дротики, стреляли из лука, рубили шашками мишени. Главный критерий победы заключался в умении превозмочь своего соперника, который параллельно выполнял такие же упражнения. В пешем виде состязались в фехтовальном бое на шашках и пиках, рубке полосы мишеней, борьбе на-ломка и кулачном бою. Для детей восстановили игру в айданчики (альчики), метание тяжестей (кто кого перебросает). Главной же составляющей в шермициях на Монастырском урочище является панихида по погибшим предкам. Эти игры казаков в терминологии Кыласова соответствуют «играм верующего человека». Здесь молитва, место памяти, собственное участие в обряде являются механизмом сборки его идентичности.
Таким образом, для донцов аутентичность обряда является важным элементом жизнеутверждения народа, сборкой смыслов всей его культуры. Проведение такого обряда вне исторического места бытования совершенно немыслимо. В содержательном аспекте, традиционные состязания верхом и пешком сохраняют элементы этнодвигательности.
Образовавшийся слепок традиционного казачьего праздника был растиражирован по Ростовской области и вышел за ее пределы. Теперь шермиции проводят от Калининграда до Владивостока, правда, кроме названия это явление не содержит там ничего традиционного. Если апеллировать к учению Жана Бодрийяра о симулякрах, шермиции распространились исключительно благодаря своему уникальному названию. Теперь шермиции проводят музеи, рестораны, районные администрации. Организаторы таких шермиций преследуют чисто коммерческий интерес, повышая привлекательность территории музея или ресторана для посетителей и в первую очередь туристов. Скопировав с традиционных шермиций основную модель, руководители «проектных» шоу не понимают, что их явление не имеет связи с традицией, что обряд поминовения или празднование встречи весны не могут быть соотнесены с англосаксонской моделью спорта, по которой они «выравнивают» казачьи игры с нарушением всех мыслимых традиционных норм и правил. Названия таких симулякров содержат типичные спортивные термины: «международный турнир», «национальные игры», «чемпионат». Свои соревнования они называют «олимпиадами». Для нас остается невыясненным то, чего здесь больше — постсоветской ментальности или банального невежества?
Несколько слов следует также сказать об имитациях других казачьих состязаний, которые распространились в российском казачестве, это так называемые «казачьи спасы», «казачьи вары», «казачьи рукопашные бои», «рукопашные бои пластунов» и др. Креативом таких соревнований занимаются малограмотные физкультурники, придуманные ими боевые искусства не имеют будущего, потому что в равной мере чужды англосаксонскому спорту и традиционным играм казаков.
Восстановленные состязания казаков Дона не имеют укорененности в современном образе жизни и сохраняются исключительно волей природных донцов, создающих романтический образ прошлого в целях воспитания духа предков.
Процесс коммерциализации казачьих игр, превращение их в спортивное мероприятие, состоящее из разного рода чемпионатов, приводит к возникновению спортивных федераций, спортивных клубов казачьих боевых искусств, появлению гранд-мастеров, что отдаляет состязательную практику от изначальной традиции, делает ее чуждой традиционной системе ценностей.
Подводя итоги нашего исследования, мы можем дать определение существующим современным формам репрезентаций традиционных игр и состязаний казаков:
- «традиционные игры казаков» — состязания обрядового характера,
являющиеся неотъемлемой частью ритуального комплекса, проводятся в рамках народных праздников и местах традиционного бытования;
- «игры в казаков» — состязания, устраиваемые для всех желающих, по англо-саксонской модели в виде олимпиад и чемпионатов, с участием профессиональных спортсменов, чаще всего они являются имитациями и костюмированными шоу для поддержания туристического бизнеса, ресторанной индустрии и профанации патриотического воспитания.
Международный журнал «Этноспорт и традиционные игры». http://ru.ethnosport.org/journal/
Казачий информационный портал Дикое поле 